Весьма любопытная дискуссия по вопросам "пиратства", похоже, задевает за живое не только меня. Поэтому считаю простительным свой авторский зуд и желание ночью давить на клавиши - хочется квакнуть по этому поводу из своего болота на весь Мир, по крайней мере, на его Сетевую часть.
    Осмелюсь предложить Вам некоторые соображения по поводу нелегального использования программных продуктов. Я не правовед, и это не систематическое исследование вопроса, а просто "записки по поводу". Поэтому прошу простить меня за некоторую неточность цитат и нестрогость ссылок. Я не претендую на "новизну и оригинальность" и вообще на авторство идеи. Все это, наверняка, до меня и лучше меня говорили и писали (уверен в этом ввиду тривиальности такого подхода), но, тем не менее, считаю необходимым подчеркнуть еще раз - подобные соображения имеют место быть.
    Мне представляется, что все разнообразие мнений по этому вопросу грубо можно разделить на две точки зрения: а) юродствующая и б) нахально-романтическая. Да простят меня господа авторы, вкратце обе эти точки зрения я изложил бы так.
    "Юродивый" (слегка согнувшись в пояснице): - Крадем-с, но не по злобе, милостивые государи, не по злобе, а исключительно по убогости нашей. Помилосердствуйте, господа, детишки от голода пухнут. Нам бы хоть раз в жизни от пуза поесть! Вот продавали бы ваши Word'ы в керосинной лавке по пятаку пучок, мы бы вам враз всем миром пол мешка медяков навалили. А так, извиняйте, милостивые государи.
    "Романтик" (руки в карманах и окурок на нижней губе): - Крали и будем красть! Про Робингуда слыхал? Вот и тебе тоже будет, дистрибьютор недорезанный. У наших своя гордость, и плевали мы на ваш базар вместе с его законами! Наш Левша вашу Икстишку одной правой русифицировал, и винчестеры мы давно кирпичом не чистим!
    Но это, конечно же, чисто логическое разделение. В реальной жизни обе эти точки зрения отлично уживаются в одной голове и еще оставляют место для третьей - прагматической (если выгодно - купи, а не выгодно - сопри).
    Вопрос в том, стоит ли хамить, и зачем юродствовать? Новогодний сюрприз КомпьюТерры (№1, 1997), "К портрету обитателя Сети" - "70 процентов опрошенных считают, что информация должна быть в любом случае бесплатной, и не собираются оплачивать даже материалы, защищенные авторскими правами" (и это там, "у них").  Или еще лучше - № 4 КомпьюТерры, тот же год, "Пиратская статистика" (М. Белянин). В России 94% программного обеспечения продается "незаконно". Страшное дело. Но в странах Западной Европы такого пиратского программного обеспечения продается от 38 (Великобритания) до 74 (Испания) процентов. И это только продается, а сколько установлено нелицензионного программного обеспечения по домам и мелким конторкам? Выходит - тоже воруют? Давайте на минутку представим себе, что речь идет не о программах, а об автомобилях. Вот тебе и "священная частная собственность" - на улицах каждый второй автомобиль краденый! А, каково? Не кажется ли вам, что здесь что-то не так? Где же их хваленая законопослушность? А может дело совсем в другом? Может мы, со своим новомодным стремлением ко всему притянуть за уши право собственности, напоминаем господина Прокруста? Так ли все просто в понятии собственности, в особенности в отношении интеллектуальных продуктов? Спросите правоведов, и они вам все объяснят: что есть право, что есть собственность, что есть право собственности, что такое личные права, и что такое права имущественные. Только из объяснений правоведов не очень понятно, почему таки, казалось бы, нормальные люди воруют программы. Рискну утверждать, что, во-первых, не "казалось бы", а нормальные и, во-вторых, не "воруют" вовсе.  Попробую объяснить.
    Существование и поддержка правовых отношений в социуме, в том числе и отношений, основанных на праве собственности, базируется на двух простых и понятных всем членам социума вещах - на понятии естественного права и на принуждении. И какими бы ни были сложными отношения между членами социума, и каким бы запутанным и сложным образом эти отношения не регламентировались в существующих законах, основания они имеют в очень простых и понятных вещах. И в этом отношении социум не терпит никакого насилия и реагирует на ситуацию однозначно - если закон противоречит здравому смыслу или понятию естественного права, он просто не исполняется. Если в этой ситуации давление принуждения оказывается неадекватным, последствия для социума становятся непредсказуемыми, вплоть до прекращения существования данной формы социума в особо критических случаях.
    Совершенно ясно, что само понятие естественного права исторически и социально обусловлено, и в каждом конкретном обществе, в каждый конкретный промежуток времени оно различно. Что представляется естественным в средневековом обществе аравийских кочевников, в России двадцатого века кажется совершенно противоестественным. Но мы рассматриваем ситуацию здесь и сейчас, следовательно, от многих вещей, связанных с исторической спецификой, здесь и сейчас мы можем спокойно абстрагироваться. Нам важно лишь то, что в данный момент времени, в данном социуме понятие естественного права существует, и, самое главное, оно понятно всем членам данного социума и принимается всеми членами социума, даже теми, которые готовы нарушать установления естественного права. Вор всегда знает, что он вор, и что он нарушает право собственности.
    Вряд ли возможно достаточно точно определить понятие естественного права и кодифицировать его. Если бы это кому-нибудь когда-нибудь удалось, общество имело бы идеальные законы. И даже в этом случае совершенно не очевидно, что идеальные законы охватывали бы все сферы функционирования общества, в частности, совершенно не очевидно, что в сферу их действия попало бы то, что сейчас пытается регламентировать авторское право и право интеллектуальной собственности. Один из мифов последнего времени - миф о правовом обществе, обществе, где царит право. Но право - лишь один из многих институтов социума, и его претензии на охват и регламентацию всех без исключения сторон функционирования общества также беспочвенны, как в свое время были беспочвенны претензии, к примеру, религии или идеологи.
    В общественном сознании понятие естественного права отображается как некий комплекс не формализуемых представлений о "здравом смысле" и "справедливости". В соответствии со "здравым смыслом" общество признает или не признает виновность в нарушении естественного права, а в соответствии с представлением о "справедливости" признает или не признает адекватным давление принуждения в случае действительного нарушения права.
    Любая правовая норма, не соответствующая понятию естественного права или не подкрепленная действенным механизмом принуждения, автоматически переходит в разряд пустого, декларативного права.
Давайте взглянем на ситуацию с нелегальным использованием программных продуктов именно с этой точки зрения.
    Вопрос естественным образом распадается на два раздела:
    1) интеллектуальная собственность и естественное право;
    2) принуждение к соблюдению права собственности в отношении интеллектуальных продуктов.

Это противоестественное естественное право.

    Право собственности исторически формировалось в отношении к вещному миру, миру предметов, которые можно физически создать, передать, изъять, уничтожить.  Поскольку с точки зрения здравого смысла "ничего из ничего не возникает", и право собственности не возникает само собою из ничего в момент создания объекта собственности. Оно складывается из права индивидуума регламентировать свои собственные усилия, т.е. права собственности на свой труд, и права собственности на исходные материалы или составные части создаваемого объекта. Т.е. существует некая правопреемственность в отношении собственности. В простейшем случае право собственности на созданную столяром табуретку складывается из его права на собственный труд, и права собственности на купленные им материалы и инструменты - доски, пилу, молоток, рубанок и т.д. В реальном производстве все, конечно же, гораздо сложнее, но в каждом конкретном случае всегда можно проследить в обе стороны цепочки перехода права собственности вплоть до уничтожения объекта, и, соответственно, права собственности на него как на целостный объект. И, что самое главное в данном случае, на каждом этапе, переход собственности должен иметь вполне определенное обоснование с точки зрения естественного права. Т.е.  собственность: а) в принципе отчуждаема, и б) существуют некие приемлемые с точки зрения естественного права способы и механизмы отчуждения собственности. С этой точки зрения кража есть внеправовое, неприемлемое отчуждение собственности, лишение правообладателя возможности в полной мере распоряжаться своей собственностью. Но самое интересное в этой войне то, что каждому нормальному человеку понятно - воровать нехорошо не потому, что укравший тоже нечто приобретает, а потому, что это нечто теряет тот, кто имеет на это право!
    Прошу прощения за столь тривиальные рассуждения, но в данном случае важны акценты, и они расставлены. Теперь давайте попробуем взглянуть с учетом этих акцентов на то, что называют правом собственности на интеллектуальный продукт.
    Конечно, неплохо было бы попытаться хоть как-то определить понятие интеллектуального продукта, но "слаб человек", и ничего путного не приходит в голову. Нельзя же, в самом деле, считать определением высказывания правоведов типа - "некий объект является результатом творческой деятельности, если ему свойственна новизна решения или оригинальность формы"! Остается только надеяться, что всякий здравомыслящий человек понимает, о чем идет речь.
    Не удивительно, что интеллектуальные продукты, в отличие от материальных объектов, имеют ряд весьма экзотических особенностей, затрудняющих применение традиционного права.
    Если право собственности на материальные объекты включает в себя, кроме права создателя на собственный труд, право собственности на исходные материалы, то право собственности на интеллектуальный продукт считается почему-то свободным от необходимости законного включения (т.е. приобретения) прав собственности на исходные интеллектуальные материалы. Вообще говоря, понятно, почему это происходит - практически невозможно вычленить исходные знания или культурные традиции, послужившие основой данного интеллектуального продукта. Что подтолкнуло Кекуле к открытию формулы бензола? Конечно же, его многолетнее изучение химии органических соединений. Но ведь это явно не все. Как быть с алхимической традицией? По его словам, "осенило" его, когда во сне он увидел змею, кусающую себя за хвост - рисунок из трактата по алхимии, прочитанного в далекой юности. Поскольку в подобных ситуациях источник трудно определим, он объявляется отсутствующим вовсе, и декларируется, что интеллектуальная собственность возникает сама по себе из ничего. Но, во-первых, это как-то слабо походит на привычное понятие собственности, во-вторых, здесь сторонники "цивилизованного рынка" интеллектуальной собственности, мягко говоря, лукавят.  Ратуя за рыночные, товарно-денежные отношения с потребителями интеллектуальных продуктов, они оставляют производителей этих продуктов на "до-рыночной" стадии, характерной для присваивающего хозяйствования первобытных собирателей, когда само по себе "обладание рождает право" (Г. Гегель), или по Жванецкому: "схватил и затаился с добычей в зубах". Мне, как потребителю интеллектуального продукта, не понятно, почему я должен платить за то, за что производитель не заплатил своим предшественникам ни тугрика. А сама попытка продать то, что тебе не принадлежит, более походит на мошенничество, чем на "цивилизованные рыночные отношения".
    Вторая несуразность выявляется при рассмотрении механизмов отчуждения собственности. Существуют как приемлемые, "законные" способы отчуждения собственности (дарение, продажа, наследование), так и не приемлемые, противозаконные (кража, например). Но это всегда "передача" или "изъятие" объекта собственности, т.е. в данном акте всегда "кто-то теряет, а кто-то находит". В отношении интеллектуального продукта это совсем не так. Как справедливо заметил, кажется, С. Лем, передача информации - это всегда ее копирование. Передача интеллектуального продукта - всегда его дублирование. "По умолчанию", если не принимать специальных мер, интеллектуальные продукты неотчуждаемы, т.е., строго говоря, интеллектуальные продукты нельзя ни продать, ни украсть. И опять я вынужден извиняться за свое занудство и за то, что говорю тривиальные вещи. Совершенно тривиально, что интеллектуальные продукты - есть часть культуры, часть феномена сугубо социального, а по сему и не может существовать никакого ни "исключительного" права, ни "имущественного", ни какого иного права индивидуальной собственности на то, что принадлежит социуму как целому (если вообще допустимо говорить в данном случае о "принадлежности").
    Коротко все это можно изложить так. В отношении интеллектуальных продуктов мы можем утверждать, что:
    1) в общем случае невозможно вычленить источник права собственности на интеллектуальный продукт, т.е. нет прямой "правопреемственности" в отношении владения интеллектуальным продуктом;
    2) невозможно придумать механизм "легального" отчуждения интеллектуального продукта, ибо самого отчуждения нет и быть не может;
    3) нет и быть не может исключительного права собственности на то, что принадлежит сообществу.
    Права собственности на интеллектуальные продукты нет! Само по себе словосочетание "интеллектуальная собственность" есть правовой нонсенс. Как и выделение в гражданском праве раздела исключительных прав, которые не являются правом собственности, но, в то же время, регламентируют "отношения к объектам интеллектуальной собственности". Как и разделение авторских прав на личные и имущественные, из которых личные права "являются неотъемлемыми". Но нечто неотъемлемое не может быть "правом", ибо это атрибут, неотъемлемое свойство, а не "неотъемлемое право".  Правами субъекта наделяет социум, и отнимает права социум, и бессмысленно наделять субъекта "правом" на то, что невозможно отнять, как бессмысленно наделять солнце правом вставать ежедневно и уходить на покой к вечеру. И все эти противоречия возникают не из тугоумия правоведов, а из того, что право в принципе не должно заниматься этими вопросами, не его это вотчина.  Неподсудны дела о создании, распространении и использовании интеллектуальных продуктов гражданскому праву. За прямой плагиат нужно не штрафовать и не сажать в кутузку, а подвергать остракизму, гнать из интеллектуального сообщества.
   Сказанного уже достаточно, чтобы Карфаген был разрушен. Но давайте выполним еще один маленький трюк - просто назовем интеллектуальный продукт знанием (1). Не думаю, что это смертельный грех или слишком уж большая натяжка. А теперь взглянем на историю культуры и выясним, к чему привели все известные попытки ограничить распространение знания из религиозных, идеологических или политических побуждений? А к чему приведут попытки ограничить распространение знания из экономических, то бишь корыстных, побуждений? Можно не отвечать, вопросы риторические.

Как же их принудить?

    В заголовке вопрос, и весь этот раздел будет почти целиком состоять из вопросов. Это не литературный прием, просто иногда достаточно правильно сформулировать вопрос, и ответ становится очевидным.
Чтобы не быть пустым и декларативным, право собственности на интеллектуальный продукт должно поддерживаться действенными методами контроля за его соблюдением и действенными методами принуждения к его соблюдению. Как это можно обеспечить а) принципиально и б) технически?
    а) Принципиально.
    Мыслимы ли какие-либо способы принуждения, кроме лоботомии, исключающие применение субъектом чужого интеллектуального продукта?
    Три кита, на которых базируются все компьютерные технологии - обработка, хранение и передача информации. Все развитие технологии направлено на облегчение, упрощение выполнения этих трех задач и вдруг: "Ни-з-з-я!". Право против технологии. Попытка приостановить развитие технологии внеэкономическими методами. Не напоминает ли это вам луддитов?
    б) Технически.
    Вы уже забыли порядок регистрации пишущих машинок? Или забыли, как под ответственность завлабов стаскивали пишущие машинки в канцелярию, если праздники по календарю примыкали к выходным? Чтобы, ни дай бог, какой-нибудь м.н.с. в три свободных дня, от безделья исключительно, не вздумал переписывать Солженицына или Авторханова. А режим секретности вокруг этой несчастной "Эры"? Все пошло прахом. И я больше чем уверен, что никто тех дурацких инструкций не отменял, сами умерли.
    Кто будет следить за порядком соблюдения авторского права в самой массовой области применения интеллектуальных продуктов - в области компьютерных технологий? МВД? Нет, честное слово, мне и в голову не приходило издеваться над нашей славной милицией, упаси меня боже. Просто, больше-то ведь некому заниматься вопросами охраны права, кроме как правоохранительным органам. Сколько для этого понадобится высококвалифицированных и высокооплачиваемых специалистов?  Во что выльется российскому государству попытка защитить чье-то желание хапнуть?  Неплохо было бы также спросить налогоплательщика, сколько тугриков он готов выложить из своего кошелька в защиту "авторских прав" товарища Калиткина? А что вы скажете по поводу этой славной идеи рекрутировать сексотов в среде программистов? Просто позвоните по телефону и - "на свободу с чистой совестью".  (В детстве, когда я еще не знал слов "лицензия" и "интеллект", в нашем дворе за это били по лицу, и, подозреваю, были правы.)
    - Он отрицает Авторское Право, - кричали Авторы. Они думали, что Авторское право защищает имущественные права авторов...
    (К сведению господ крикливых Авторов - авторское право защищает имущественные права правообладателя, а не автора, что часто не одно и то же...)
     И еще - очевидные ответы на тривиальные вопросы позволяют понять, кто виноват.  Остается только один сакраментальный вопрос - что делать? Берусь нахально утверждать, что знаю. Но это уже другой вопрос, и я готов обсуждать его со всеми заинтересованными лицами, если таковые обнаружат себя любым приемлемым способом:
    тел.: (384-66) 2-14-93 Факс: (384-66) 2-26-32 E-mail: poutko@yahoo.com  (2)

    А закон всемирного тяготения сегодня стоит столько, сколько вы сможете на нем хапнуть. Дерзайте, господа!
___________________________
(1) Я сознательно оставляю в стороне произведения изобразительного искусства, хотя и считаю их интеллектуальным продуктом. Они неотрывны от носителя, и поэтому подпадают под защиту обычного права собственности как материальные объекты. [назад]
(2) Прошу читателя учесть, что это архив. Статья была написана в 1997-ом году для КомпьюТерры, редакция которой, естественно, публиковать такое не стала... Телефоны давно изменились, E-mail действующий, и я готов к контактам, но вот так безаппеляционно утверждать, что я знаю, "что делать?", сейчас бы я не стал...